Несколько месяцев назад мой парень и я налили себе пива и открыли ноутбуки. Пришло время пересмотреть условия нашего договора о взаимоотношениях.
Хотели ли мы внести изменения? По мере того, как мы с Марком просматривали каждый пункт, мы согласились на две небольшие корректировки: поменяли местами мой вторничный выгул собаки и его субботний, также я взяла на себя чистку кухни, а он – ванну.
Последняя версия «Отношений Марка и Мэнди», четырёхстраничный документ с одним интервалом, который мы подписываем и датируем, будет действовать ровно 12 месяцев, после чего у нас есть возможность пересмотреть и обновить его, как мы сделали уже дважды до этого. Контракт описывает все, от секса до хозяйственных работ, от финансов до наших ожиданий будущего. И мне нравится это.
Заключение договора о взаимоотношениях может показаться расчётливым или неромантичным, но любые отношения – это договор, а мы просто более чётко формулируем условия. Это напоминает нам, что любовь — это не то, что происходит с нами — это то, что мы создаём вместе. В конце концов, этот подход и объединил нас.
Я провела свой третий десяток жизни с человеком, который точно знал, чего он хочет и кем он хочет быть. Все, чего хотела я, это чтобы он любил меня.
Мы были вместе почти десять лет, и за это время я как будто потеряла свои привычки и предпочтения. Если бы я хотела разделить счёт в магазине, он предлагал купить только то, что понравилось нам обоим. Если я хотела провести выходные вместе, то мне предлагалось покататься на лыжах вместе с ним и его друзьями. И так я и делала. Я строила свою жизнь вокруг него.
Только когда я ушла, то начала понимать, что в этих отношениях не было места для меня. И не только потому, что мой ничего не предлагал – у меня никогда не приходило в голову попросить его об этом. Я была влюблена, а любовь означает компромиссы, верно? Но что, если я слишком сильно любила его?
Годами ранее я прочла книгу «Своя комната» Вирджинии Вульф и считала, что всё понимаю в любви, но это оказалось не так. В 20 лет я погрузилась в это чувство, и только когда отношения закончились, в 29, я обнаружила, что значит жить по-настоящему, согласно своему уму. Было так приятно обнаружить, что моё время – действительно моё, и самой решать, что готовить перед сном.
Я решила, что в следующих отношениях я буду любить более умеренно, сохраняя больше для себя.
Когда я встретила Марка, он так легко вписался в мою жизнь, что меня это удивило. Мои друзья ему понравились. Моя собака, Роско, дрожала от счастья при виде его. Но когда мы начали говорить о совместной жизни, я была осторожна.
Я волновалась о том, что совместный быт превратит нас в мелочных существ, которые препирались из-за стирки. Более того, я беспокоилась, что снова могу потерять себя в обмен на мужчину и отношения, погрузившись в обман о том, что любовь преодолевает всё.
У Марка были свои условия. «Я не хочу этого делать просто потому, что мы якобы должны», — сказал он. «Я хочу жить вместе, только если это улучшит нашу жизнь».
Мы неделями с нетерпением пересчитывали плюсы и минусы совместной жизни.
За несколько месяцев до этого мы столкнулись с книгой — «Новое дело: пересмотр брака для скептиков, реалистов и несогласных», — которая рекомендует заключать краткосрочные брачные контракты. Нам понравилась идея, и мы поняли, что можем использовать этот подход для совместной жизни.
Многие из нас не замечают, как романтическая любовь действует в качестве организующей силы в нашей жизни, но она сильна.
Некоторые используют термин «эскалатор отношений», чтобы описать, как мы, как правило, следуем знакомым сценариям, когда мы переходим к отношениям: от случайного знакомства с совместной жизнью до брака и семьи. Эти сценарии, которые рассказывают нам, как должна выглядеть любовь, настолько повсеместны, что они иногда кажутся невидимыми.
В моих последних отношениях я много времени беспокоилась о том, двигаемся ли мы по этому эскалатору. Я даже не была уверена в том, чего я хочу, но попытка понять это через разговор казалась ужасающей. Вместо этого я выбирала скандалы по поводу денег и обязанностей или того как проводить выходные. Если я злилась, то легче было быть честной.
С Марком я хотела лучшего.
Наш контракт затрагивает многое из того, что должно обсуждаться в любых отношениях, особенно в случае совместной жизни. Это начинается с наших причин быть вместе: «Мы стремимся помочь друг другу быть более этически настроенными и щедрыми друзьями, членами сообщества и глобальными гражданами». Я знаю, что это звучит идеалистично, но у меня были отношения, которые заставляли меня чувствовать себя одинокой и маленькой. На этот раз я хотела быть более уверенной в том, что мы смотрим в одном направлении.
Термины варьируются от знакомых («Мы позаботимся друг о друге, когда один из нас болен») к причудливым («Если мы оба больны, все зависит от собаки»). Фактически, Роско посвящена целая секция, где подробно описаны его расписания, визиты к ветеринару и даже то, насколько часто мы кормим его вкусностями.
У нас есть секция «домашние гости» (гости могут оставаться на две недели, но должны быть проверены нами обоими) и предмет, который касается пропитанной потом беговой одежды Марка («Он соглашается вешать её в запасной комнате или на задней двери ванной комнаты, Но он хочет, чтобы Мэнди знала, что это довольно распространённое явление»).
Мы соглашаемся делить счёт за ужин за одним исключением: «Во время специального мероприятия (ночное свидание, торжества и т. д.) счёт не делится дабы один мог проявить заботу о другом».
Мне было важно завтракать вместе, потому что это было чем-то, что соответствует традициям моей семьи, поэтому мы закрепили это в письменной форме. Удивительно, как это здорово: вы озвучиваете ваши желания или неуверенности, пусть и маленькие, и в результате даёте им пространство. Это такая простая вещь, но это было непросто сделать. Я не привыкла к пониманию того, что мне нужно в отношениях, а тем более озвучиванию этого. Теперь у меня есть и то, и другое.
Мы хотели предусмотреть всё, и поэтому пришлось обсудить такие темы, которых я ранее избегала. Например, в разделе «Секс и интимные отношения» мы записали, что согласны быть моногамными, потому что в данный момент моногамия нам подходим. Но мы допускаем, что так будет не всегда.
Наш контракт не является непогрешимым или решением любой проблемы. Но он признает, что у каждого из нас есть желания, которые заслуживают того, чтобы их называли и признавали.
Когда мы завершили недавнее обновление нашего контракта, Марк набрал новый заголовок ближе к его концу: «Брак». «Что ты думаешь на этот счёт?» — спросил он, откидываясь назад, как будто он только что спросил, где я хочу развлечься.
Я смотрела в своё пиво. Это был не первый раз, когда мы говорили о браке, но теперь, когда контракт был открытым, он считался официальным.
Я чувствовала, что часть меня хотела сказать: «Давай сделаем это», в то время как другая часть хотела вообще отказаться от этого понятия и продолжать любить и проявлять заботу на наших собственных условиях.
«Что предложит нам брак из того, что мы ещё не имеем?» — спросила я.
«Хороший вопрос» — ответил он.
«Было бы приятно услышать, как наши друзья произносят смешные и тёплые речи о нас», — сказала я ему — «Но я действительно не хочу планировать свадьбу или платить за неё».
Он согласился. И все же нам нравится эта вещь, которую мы создали.
Я знаю, что пожизненное обязательство должно включать в себя неожиданное предложение, плавное его принятие и слайд-шоу из фотографий счастливых людей в Facebook. Но если это часть нашей жизни, я хочу, чтобы мы подумали об этом вместе.
Наконец Марк набрал: «Мы согласны с тем, что брак – обсуждаемая в настоящий момент тема».
Будучи написанным это выглядело тривиальной вещью, разговор о нём вместо того, чтобы просто ждать и удивляться — помог нам обоим.
Когда я печатаю это, Марк убежал на пробежку, а собака мило похрапывает рядом, и я дома полностью во власти своего разума. Я потерпела неудачу, пытаясь любить более умеренно, но зато впервые в жизни чувствую, что в моих отношениях есть место для меня и пространство для нас обоих, дабы мы могли точно определить, как мы практиковать нашу любовь.
Может показаться, что мы едем на эскалаторе отношений, но я предпочитаю думать, что мы поднимаемся по лестнице.
