Ну что? Каково быть женщиной-стальные-яйца?
Наверняка запредельно волшебно. Делаешь что хочешь, никто не указ. Хочу вот полки повесить в ванной – и вешаю! Хочу вот платье красивое носить – и покупаю его! Хочу сама ипотеку взять – и беру! Не жизнь, а романтика. Сильная, независимая романтика.
Поэтому когда в эту женскую идиллию вдруг попадает некий персонаж, тут возможны два сценария развития событий: подчиниться или подчинить. Третьего не дано, да и оно невозможно, когда у тебя такая закалка и спецназовский характер.
К сожалению, зачастую женщины подчиняют. Это опять-таки привет феминисткам. Такая модель поведения принимается большинством сильных женщин и считается уже практически нормой, которая оправдывается простым бабьим «Ну а что делать, другого мужика не было». Понять можно каждую.
Тебе 30, хочется чувствовать себя любимой, пусть рядом будет хоть какой-то, из него ж слепить можно что угодно. Вот ты и лепишь, постепенно и закономерно, в итоге взращивая современного альфонса.
Он не сразу садится тебе на шею. Ведь он обязательно считает себя альфа-самцом, который должен покорить эту неприступную крепость.
Поэтому первое время он делает красивые жесты, дарит цветы (на которые тратит почти всю зарплату), пытается водить по интересным заведениям (по-другому веганские арт-хаусы не назовешь) и изо всех сил старается в постели. Тебе, которой не хватает тепла и ласки, это кажется чуть ли не подарком от боженьки.
Спустя какое-то время, когда пыль в глаза брошена, а ты плотно сидишь на его крючке, начинаются метаморфозы.
Во-первых, вы не можете сходить поужинать туда, где тебе нравится. Ты за свою еще пока непродолжительную жизнь уже успела заработать на дорогие рестораны, в которых кормят не крошкой-картошкой, поэтому тебе нравится иногда шикануть и пообедать устрицами. Но твой же мужчина находит тысячу объяснений, почему устрицы – это плохо. Они опасны. Можно отравиться. Вдруг несвежие. Хорошие устрицы только на море. И прочее, что сводится к простому ответу: у него нет денег на твои устрицы.
Он не подает виду, как только может, и жутко бесится, когда ты намекаешь на финансовый вопрос. Но вот однажды, после очередного скандала и твоего чувства вины за свой успех, ты ластишься к нему, мурлычишь и уговариваешь заплатить в следующий раз. Он делает наикислейшую мину (эталон для Скиттлз), вздыхает или закатывает глаза – и соглашается.
Вы ужинаете, ты платишь, он многозначительно молчит, как героиня «Онегина». Ты понимаешь, что дело в счете, шутишь, что он был не таким уж большим, и главное-то, главное, это то удовольствие, которое вы разделили вместе. Он кивает.
Потом приходят праздники. Ты, конечно, первые несколько раз в полном восторге принимаешь творческие подарки: какие-то паззлы, hand made открытки и огромные плюшевые мишки. Но тебе все-таки не 17 лет, а твоим подругам дарят кольца, цепочки, сумки или хотя бы сертификаты в СПА.
Ты намекаешь на свои пожелания, он обижается. Ты понимаешь, что стоит выбор – поменять свой образ жизни или сломать мужчину под себя. И выбираешь второе.
Во время всех походов по магазинам ты больше не даешь ему возможности повздыхать над дорогими одеколонами, а просто покупаешь ему их.
В мужских отделах сгребаешь все понравившиеся тебе рубашки и закидываешь ему в примерочную. В ресторанах заказываешь еду на двоих и сразу протягиваешь свою карту. И вот диво – он не сопротивляется.
Он смеется, шутит, благодарит тебя, говорит правильные слова: какая ты прекрасная, умная, успешная, как он тебя не достоин. И твоя внутренняя злость медленно угасает. Все-таки он тебя любит не за подарки, а ты так к нему привязана…
Так проходит год или несколько лет. Вы вместе, он счастлив, а ты нет (но ты об этом еще пока не знаешь).
Ты несколько раз купила поездку на море, оплатила ремонт, сменила его гардероб, подарила ему дорогие аксессуары, способствовала смене его работы на более престижную (но у него не получилось, потому что такая работа не для него).
Возможно, ты забеременеешь, и вы распишитесь – ведь не можешь же ты еще и свадьбу оплатить сама. Тебе кажется, что ты что-то сделала не так, но все мысли уже занимает ребенок.
И только когда ты будешь рвать волосы на голове, разрываясь между бесконечными «дай-дай-дай-дай-дай-дай», как от своего ребенка, так и от своего мужчины, ты поймешь, что не о таком настоящем ты мечтала. Ну и каково быть сильной и независимой?
Ведь еще даже Роберт Рождественский предупреждал всех стальных женщин много лет назад быть послабее:
Будь, пожалуйста, послабее.
Будь, пожалуйста.
И тогда подарю тебе я чудо запросто.
И тогда я вымахну - вырасту, стану особенным.
Из горящего дома вынесу тебя, сонную.
Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное,
- в море брошусь, густое, зловещее,
- и спасу тебя!..
Это будет сердцем велено мне, сердцем велено...
Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней!
Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого.
Ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего.
Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь.
Не заплачешь и не застонешь, если захочешь.
Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь...
Мне с тобою - такой уверенной - трудно очень.
Хоть нарочно, хоть на мгновенье,
- я прошу, робея,
- помоги мне в себя поверить, стань слабее.
