Говорили как-то с другом про любовь. Точнее, о том, что одной любви для счастливой жизни — жизни вместе — мало.
Представьте, что вы купили машину. Вы, конечно, будете на ней ездить, но еще вы обязательно будете ее мыть, менять резину, аккуратно чистить салон, а на станции техобслуживания прятать механику голову в тумбочку, если вдруг тот оставит лишнюю царапину на боку вашей прекрасной вещи.
Или вы, допустим, купили себе кашемировый свитер. Тёплый и уютный, и дорогой до слёз не только потому, что стоит он с учётом курса как чугунный мост, а потому что вы его ещё ни разу не надели — а он уже вам очень нравится. Вы будете стирать его с осторожностью, а коту за попытки прилечь на вещь — отвешивать подзатыльник.
Кота, кстати, вы наверняка тоже не станете мыть первым, что под руку подвернется, кормить тем, что бог послал (а вдруг именно сегодня он не послал ничего, кроме бутылки ледяного белого?). Точно купите специальную котиную еду, шампунь и прочие нужные зверюге вещи. Потому что — ну вы же его любите и хотите, чтобы ему было комфортно с вами жить. И только друг друга люди готовы не то что не лелеять, а наоборот — испытывать на прочность.
Мой знакомый встречался с барышней на два года старше: ему было 28, ей 30. Какие-то два года, что они вообще решают? Думали мы, и были, в общем, правы — не решают вообще ничего. Для нее все было иначе — ей казалось, что разница очевидна буквально всем, и, главное, — играет ключевую роль для ее мужчины. Что сейчас он из-за этой разницы непременно увлечется какой-нибудь 23-летней красоткой. На одну ночь или насовсем. А он всё не увлекался. Она устраивала ему сцены ревности с собиранием своих вещей и выставлением в коридор его чемоданов, прилюдно подначивала его симпатичных подруг, рассорила с друзьями-холостяками и полгода играла в «Иди сюда – иди отсюда». Он терпел, потому что любил ее, но через полгода беспрерывного сидения голой задницей на этой раскаленной плите, когда она в очередной раз сказала: «Я от тебя ухожу», устало ответил: ну, иди. И не позвал назад.
Она зализывала раны два года.
Давно, в девяностых, нам во Владивостоке решили построить новый морской вокзал. Строили итальянцы, делали хорошо, красиво. Наших пригласили принимать работу: инженеров позвали, топ-менеджеров каких-то, строителей. Они пришли, посмотрели. — Ну как? — спросили итальянцы. — Да так, — наши говорят, — не особенно. Вот, посмотрите, если вот тут вот, сбоку, вашу плитку гвоздиком ковырнуть – отвалится плитка! — А зачем ее ковырять, да еще гвоздиком?! — искренне удивились итальянцы. Нельзя сказать, что они были неправы.
В какой-то момент люди в личных отношениях не выдерживают пинков по болевым точкам друг друга. Вот этого — что там у тебя с ревностью, дорогой? Сейчас проверим.
А у тебя как, дорогая, с терпением? Да ладно. Да быть не может. Ну, сейчас выясним, так-так, ну-ка, а как тебе вот это?.. Люди продолжают отколупывать плиточку.
А потом рассказывают другу или психотерапевту о том, как не везёт с мужчинами (с женщинами тоже). Хотя это не с мужчинами и женщинами не везёт, это человеку не везёт с самим собой.
Он не хочет понимать, что некоторые вещи просто-напросто не созданы для того, чтобы их — гвоздиком.
Но кто же в наше время итальянцев-то слушает.
