«Ну, секс ведь в жизни не главное», — говорит Наташа и встряхивает своими длинными рыжими волосами (это как в рекламе шампуня получается).
Полтора года назад она рассказывала о таком любовнике, с которым она занималась сексом где угодно и как угодно — она просто свихнулась от страсти. Этот любовник утратил к ней интерес спустя два месяца — он признавал только накал страстей, только бешеное вожделение, только влюбленность до помутнения рассудка.
Наташа зверски расстроилась. Взяла отпуск, бросила вегетарианство — наелась бургеров до вызова скорой, села на диету из виски и лимонов, вколола филлеры под глаза (неудачно), побывала на Камчатке и нашла Колю.
И вот они с Колей уже год. Собираются пожениться. Медленно, вдумчиво (особенно Коля), но собираются. При этом в смысле секса Коля Наташе вообще не нравится. Хорошо, что он живет в Петербурге и секс у них нечасто.
Зато Коля хочет жениться. Может, не каждый день хочет, но время от времени. Это сейчас главное для Наташи — иметь мужа и семью. Чтобы «как у людей».
Все, кроме секса, ей в Коле нравится. Он забавный, внимательный, развлекает ее. Вот если поставить все это против секса — что перевесит?
Мой друг Илья влюбился. Мы его первый раз таким видим. Он стал нежным. И ревнивым. Он занимается сексом с другими девушками, а представляет на их месте Ее. Дашу.
Даша сейчас в Дортмунде, но через два месяца вернется навсегда. И будет жить у Ильи. Они общаются удаленно уже год — и это лучшее время их жизни. Единственное, что омрачает эту пастораль: у него на нее не стоит. Вот прямо с самого начала.
Илья считает, что Даша — самая красивая и сексуальная женщина на свете. У него никогда ни с кем не было такой близости, такого доверия, у него никогда не было такого родного человека. Но для секса ему нужна виагра.
Они познакомились в Берлине через «Тиндер». Даша за день до того уже уехала — приложение неверно определило ее местоположение. Разговор получался забавный — они ушли в вотсапп, потом вышли на скайп, потом на «секс» по скайпу, а спустя два месяца наконец встретились лично. Первые пять раз секс был ничего. Ну, как это бывает у людей, которые вместе уже больше десяти лет.
Даша с Ильей ездили в Таиланд — и за десять дней у него было два оргазма. А она обошлась вообще без этого.
Три месяца назад он сделал ей предложение.
Эти люди — не идиоты. Они понимаю, что у них есть проблема, и много о ней говорят. Они любят друг друга и хотят быть вместе, но им ясно, что секс может стать камнем преткновения. Они уже нашли психотерапевта — и ждут, когда Даша вернется.
Но вот задача для современного человека: как так устроиться, чтобы один человек был для тебя и лучшим любовником, и хорошим собеседником, и комфортным соседом по квартире, и заботливым другом, и напарником для выходов в свет? И чтобы он не был женат/замужем, жил с тобой в одном городе, работал и не вызывал отвращение у твоих друзей?
Раньше было проще: люди трахались, скандалили, напивались и решали пожениться. А потом тянули лямку.
Но мы же — дети Просвещения 2.0. Мы не просто влюбляемся/расстаемся. Мы рефлексируем, ходим на психотерапию, мы устанавливаем собственные правила жизни, ищем наше особенное счастье.
Нам не интересно унылое сожительство ради Традиционной Семьи — это уже не наши ценности. Поэтому мы и не можем понять, как сохранить веру в идеал, но при этом все-таки иметь партнера в постели. Хоть иногда.
«Если хочешь честно, — говорю я Илье, и он энергично кивает в знак согласия, — то я тебе скажу, что это, конечно, жопа. Не знаю, как у вас все получится, если вы друг друга не хотите. Но что с этим делать — вам решать».
«Ты понимаешь, мне всегда нравилась моя жизнь, но хочется вот близкого человека, — объясняет он. — Никогда не думал, что захочется, но — хочется».
Да, мы привыкли жить сами по себе. Привыкли к тому, что у нас нет отношений, нет обязательств. (Если вы сейчас возмутились: «Какие такие мы?!» — то я скажу: ну вот какое-то вполне уже явное поколение от 20 до 40 лет, у которого сложились такие принципы и образ жизни.) И нам это нравится. Но близости, конечно, хочется. И мы не знаем, что с этим делать. Не знаем, как с этой близостью живут.
Вот Наташа хочет замуж. Давно хочет, и, поверьте, могла бы выйти раза три. Но ее что-то останавливает. Она любит себя, любит свой дом, свои привычки. Замуж хочет, но боится. И она выбирает то секс, то близость — и понятия не имеет, как это все увязать с тем, что ей на самом деле вовсе не хочется пускать в свою прелестную девичью квартиру какого-то мужчину. Поэтому неопределенные отношения на расстоянии и почти без секса — это для нее такая иллюзия близости.
Так хорошо было думать, что отношения вообще не нужны, но, черт побери, это не так. И не потому, что ты устаешь шляться по барам и выгонять из квартиры случайных любовников (Как от этого можно устать? Это же идеальная жизнь!), а потому что в человеке, видимо, заложена потребность иметь пару. (Это звучит очень гомеопатично, но вся история мироздания, которую мы более-менее можем обозреть, намекает, что оптимальная жизнь — в паре. Может, не обязательно быть с кем-то всю жизнь и не обязательно в «закрытых» отношениях, но тем не менее. Другие варианты работают со сбоями.)
Однажды ты решаешь, что нет ничего лучше, чем быть самой по себе. Обязательства душат, совместная жизнь — кровавый ад на земле. Ты счастлива только в одиночестве. А потом случается нечто, чему невозможно противиться. Это просто нападает на тебя — и все, паралич воли и разума. И у тебя нет альтернативы, кроме как забыть все привычки, все желания, все мечты — и быть влюбленной, быть всегда вместе, жить вместе, держаться за руку и строчить, едва расставшись: «Я скучаю!»
Воссоздать это искусственно невозможно. Типа — нам хорошо, но плохой секс, или секс хороший, но он зануда — ничего-ничего, привыкнем. Жертвовать собой даже ради собственной мечты — большая ошибка. Мечты, которые требуют жертв, — не мечты вовсе, а истерика.
Мы стали слишком рассудительными, слишком рациональными. Нам сложно поверить, что есть явления, которые невозможно проанализировать. Нам кажется, что если мы сядем и хорошо поговорим о том, почему нет секса или секс ужасный, все решится.
Но дело в том (и пусть это звучит как мистицизм из женских журналов), что «оно самое» — это когда все решается за тебя. Противное ощущение, если честно, ты будто марионетка. Но, увы, лишь на это можно променять свою прекрасную одинокую жизнь, потому что, пока у нас еще есть воля, мы сопротивляемся, умничаем, взвешиваем.
И это означает одно: мы на самом деле не хотим того, к чему стремимся. Поэтому и нет эрекции. Иногда, знаете, то, что между ног, куда умнее рассудка. Мозг-то еще можно обмануть, а вот член и вагину — никогда.
