Мы познакомились на Неделе моды в Манеже. Два раза в год центральный выставочный зал становится местом, «куда ведут все дороги» — на сезонной «ярмарке тщеславия» можно запросто встретить как скромных студентов, так и клонированных красавиц «на Лабутенах», прямиком из Soho, мальчиков-мажоров и накрашенных модников, пропагандирующих универсальность собственного пола – о таких писал еще Бодрийяр в своей «Прозрачности зла». Триумф транссексуальности и маскарада. Здесь встречаются и откровенные фрики: в коронах, на котурнах, с обнаженными частями тела. История в основном не об освобождении и сексуальности – об искусственности. Сюда приходят ради чекина, ради того, чтобы показать «я в тусе, я тоже лакшери», фотографируясь у подсвеченных зеркал и выкладывая отфотошопленные картинки в интернет. Лампы на зеркалах светят мягко, так, чтобы не было заметно изъянов. Хотя у fashion-почитателей изъянов нет – как минимум, при комнатном/ночном освещении и под фильтрами в инстаграм.
Ее звали Кристина, и она вполне могла бы работать моделью plus size. Ее красота била наотмашь, так, что становилось внутренне больно. Эбонитовые длинные волосы, хищные алые ногти, искусственно пухлые губы, подчеркнутые контуром карандаша. Выдающаяся грудь, декольтированная до кружевного корсета. О таких, как она, говорят «пышущая здоровьем и похотью». Она сидела в vip-зоне и смотрела не на экран, по которому проходили трансляции показов, а по сторонам. Единственное свободное место было за ее столом. Мне срочно нужно было дописать текст…
Оказалось, на работе была не только я. Мы разговорились. Кристина оказалась словоохотливой и довольно дружелюбной. Говорила в основном она и очень обильно – было видно: девушка выпила и нуждается в исповеди. Оказалось, Кристине или «Крис», как пошло именовала она себя, двадцать лет, она студентка факультета журналистики МГУ, приехала в Москву в пятнадцать из Днепропетровска и уже на протяжении пяти лет она «везде своя».
Первый любовник подарил ей квартиру и аборт. Второй – побои и новые скулы. Третий – помог поступить в институт. Сейчас она снова в поисках, но в этот раз ищет любовь и одного-единственного.
— Замуж пора, — томно сообщила мне она, пролив немного коктейля себе на грудь. – Надо думать о старости. Тебе сколько?
Услышав ответ, она погрустнела.
— Я думала, ты младше. Как двадцать пять исполнится – финиш, тебе бы поторопиться, — участливо посоветовала Кристина. – Сиськи что ли вставь, мужики сиськи любят. Да не работай много, это ни разу не сексуально. И дурой притворяйся. У тебя есть мужик?
Я сразу почувствовала себя как в школе: тебе говорят прописные истины, а ты сопротивляешься. Думаешь, что сам все знаешь, что урок давно выучен, но ты не согласен, не согласен – и все тут. А учительница (хотя в случае с Крис это сомнительно) продолжает рассказывать тебе ненужную информацию. И ты как бы не слушаешь, но автоматически принимаешь к сведению.
Так я узнала, что в нашем городе огромное количество любителей пышных форм, а также сексуальных перверсий: фанаты подчинения и доминирования, фетишисты, пигмалионофилы, фроттажисты, уринофаги и копрофаги, и так далее, и так далее, и так далее… Извращенцы всегда готовы платить – в отношениях они самые уязвимые и милые люди, боятся за свою репутацию и готовы на все.
Кристина рассказала, что однажды позировала очень известному художнику обнаженной около 8 часов. После этого сеанса она лежала неделю с температурой под сорок, а художник подарил ей шубу и написанный красками, замешанными на сперме, портрет а-ля «Венера в мехах». И каждый вечер трогательно привозил лекарства, лимоны и мед своей болящей богине.
— Где ты их находишь, этих мужчин? – полюбопытствовала я.
— Везде. Ты только думаешь, что это редкость. Твой дядя или твой сосед вполне могут быть педофилами, фанатеть от гей-порно или страдать при виде сочных ляжек. У каждого свой фетиш. Знаешь, какой лучший урок преподал мне мой бывший? Если женщина любит секс и у нее нет табу, она априори будет любима. Поэтому если мужчина, годящийся мне в отцы, просит сесть ему на лицо – я с радостью это делаю.
Напоследок Кристина рассказала, что в детстве мечтала быть учительницей.
– Хотела делиться знаниями и опытом, – призналась она. – Может, еще и буду…
Мне нужно было идти на следующий показ, а ей – продолжать охоту.
– Знаешь, моя мама хотела назвать меня Христина, типа «невеста Христа»… А вот как получилось. Я буду красивой невестой, как думаешь? – зачем-то спросила она.
— Мне надо идти, прости.
Мы улыбнулись друг другу как старые приятельницы и навсегда попрощались. Вечером издалека я видела, как уходила Кристина – со смуглым лысоватым брюнетом, по-хозяйски обнимающим ее за талию.
