Искусствовед Ася Баздырева взяла на себя сложную задачу: сохранить надежду в человечество в этом безумном мире + выбрать 5 книг авторов-женщин, которые в этом деле помогут.
Я часто ловлю себя на мысли, что в литературе, созданной женщинами, есть нечто общее – сила жизнеутверждения, которая возникает посреди смерти, любви и мировых коллапсов. Это сила боли, с которой начинается и заканчивается жизнь, сила сострадания, рождающаяся в теле, которое способно такую боль вместить.
В поисках этого жизнеутверждения, осенью безумного 2016 года я спасала свою надежду в человечество именно «женской» литературой.
В моем списке почти нет новинок, но эти книги помогают приблизиться к пониманию современности, в которой с каждой сводкой новостей кажется, что мир летит ко всем чертям и нам нужно услышать себя, друг друга и время.
Светлана Алексиевич (Нобелевская премия – 2015), «Время cеконд-хенд. Конец красного человека» (2013)
Читая эту книгу, мне хотелось кричать. Я не переставая думала, что Советский Союз был массовым коллективным психозом, в котором человек и идеология срослись настолько плотно, что, к примеру, один из героев книги в течение пяти минут получает сообщение о зверски замученной в лагерях жене и поднимает рюмку за «великого Сталина».
«Время cеконд-хенд» стала завершающей книгой серии «Голоса Утопии». Это результат сотен интервью, описывающих исчезающий вид людей – homo sovieticus. Их мнением никто не интересовался: в Союзе была своя официальная версия истории, а затем всех этих маленьких людей окрестили совками и постарались поскорее забыть.
Именно через творчество Алексиевич я смогла принять собственную постсоветскую идентичность, которую мне всегда хотелось искоренить. Услышав больные и безысходные, часто совершенно шизофренические рассказы героев этой книги, я поняла, насколько нам сейчас — украинцам XXI века — нужно эти истории выслушать, ведь мы нередко находимся в состоянии отрицания собственного прошлого и в то же время его повторяем, стремительно «декоммунизируя» и клеймя тех, кто был строителем или заложником ушедшей системы.
Исабель Альенде, «Дом духов» (1982)
Чилийскую писательницу Альенде часто называют Маркесом в юбке, поскольку ее творчество насквозь пропитано магическим реализмом: ее персонажи могут расти вниз и носить бумагу вместо одежды. Однако в ее работах я нашла то, чего никогда не встречала в латиноамериканской литературе — сильную женскую перспективу.
С ненавязчивым иконоборчеством героини романа уже с первых страниц заявляют, что религия – это скучно, корсеты неудобны, а в замужестве нет ничего особенного. И пока через страницы, на которых описана столетняя история одной семьи, летают духи и мебель, мы видим женщин, которых насилуют хозяева и которые тяжело работают, но в отличие от мужчин не получают зарплату. Снова-таки в произведениях других классиков место женщины и религии редко поддается сомнению или иронии.
Еще одно достоинство романа — политический контекст. Исабель является племянницей Сальватора Альенде — президента Чили, который погиб во время военного переворота, приведшего к власти диктатора Аугусто Пиночета.
Книга повествует о долгой борьбе чилийцев за построение справедливого общества, — борьбе, которая была жестоко подавлена силой. Стоит ли говорить, что в контексте нашей полной репрессий истории, в свете недавнего Майдана и последующей военной агрессии России, рассказ Альенде был мне как никогда близок.
Людмила Улицкая, «Искренне ваш Шурик» (2003)
Творчество Улицкой, и эта книга в частности, вызывает приятный когнитивный диссонанс. Автор пишет высоким слогом, как в классической русской литературе.
Ее герои могут ходить в Таировскую студию и играть концерты, преподавать французский язык и заведовать Ленинской библиотекой: перед читателями разворачивается Москва трех поколений — с конца XIX века до середины 60-х годов XX в. Но в то же время она пишет о вещах, которых, как нам говорили, не было ни в Советском Союзе, ни в литературной классике.
При помощи тонкого юмора и выверенного письма Улицкая выстраивает сексуальные психодрамы, из которых находит выход обычный советский человек — простодушный Шурик.
Через эту комедию тем не менее проступает знакомая драма мужчины, воспитанного типичным «однополым браком» — мамой и бабушкой. Читателю самому придется ответить на вопрос, является ли этот герой заложником родительской любви или просто неудачником, не берущим ответственность за свою жизнь.
Как и в случае с Алексиевич, эта книга мне понравилась полным отсутствием идеологической повестки или «моральных» фильтров, присущих масскульту того времени.
Но если Алексиевич вписывала маленького человека в ткань государственной истории, Улицкая показывает его в быту, включающем родительские и половые связи.
Ханна Арендт, «Банальность зла: Эйхман в Иерусалиме» (1963)
Пусть даже эта книга узко специфична и написана 50 лет назад — «Банальность зла» нужно читать и перечитывать. В качестве корреспондента журнала The New Yorker Арендт писала репортаж о судебном процессе, за которым следил весь мир.
Немецкий офицер Адольф Эйхман, который был ответственен за «окончательное решение еврейского вопроса», бежал из Германии и скрывался в Аргентине, откуда его, спустя 15 лет, похитили израильские спецслужбы. Анализируя процесс вплоть до самой казни, Арендт пишет о том, что Эйхман вовсе не был фанатичным психопатом, одержимым идеологией и стремлением убивать евреев.
Скорее наоборот – это был среднестатистический клерк, который оправдывал свои действия необходимостью исполнять приказы. В этом и заключается «банальность» — послушание злу заключается в самых обычных людях, в нас с вами.
Арендт подкрепляет свои аргументы, посвящая отдельные главы книги разным странам и показывая запредельно бесчеловечный антисемитизм по всей Европе. Это такая неприятная правда обо всех, включая Украину. Единственной страной, которая смогла сказать нет «окончательному решению», была крошечная Дания.
Эта книга тем более актуальна сегодня, когда с молчаливой поддержки большинства мы видим становление новых диктатур, разжигание ненависти на почвах национальной, расовой и религиозной принадлежности; когда целью информационных воин становится дегуманизация целых народов, для того чтобы их при случае было не жалко уничтожать.
Макс Фрай, «Наперsники синея» (2016)
Пока подруга не прислала мне «Наперsники синея», я никогда не интересовалась творчеством Фрай, заочно считая популярной эзотерикой. Эта книга не имеет особого сюжета и больше похожа на дневник, в котором автор располагает в алфавитном порядке зарисовки собственной реальности. А реальность у нее, нужно сказать, магическая.
И это заразно. Меня Фрай подкупила сочетанием присущего детям волшебного восприятия мира, о котором она под кофе, сигареты и нецензурную лексику повествует с большой любовью. Это мысли человека, который понимает, что мы с вами оказались не в лучшем месте, но при этом продолжает уговаривать нас «не сердиться на всех остальных, ведь они устали, у них нет времени, им страшно».
Закончу свой список цитатой из нее же:
"Мало что упрощает сознание так эффективно, как страх и ненависть. Поэтому страх и ненависть – чувства, испытывать которые нельзя себе позволять. Как нельзя пограничнику в военное время пропускать врага на охраняемую им территорию. Потому что время уже давно военное".
