Эта парочка оказалась рядом со мной в ресторане во время обеда. Знаете, во Франции столы ставят вплотную, люди сидят, едва не касаясь друг друга локтями, я слышала каждое слово.
Они прилетели отпраздновать годовщину. Чуть за сорок обоим: роскошная роковая блондинка, яркая, громкая, с алым ртом и в бирюзовом платье.
Он сутул, в пуловере на рубашку вместо пиджака, узкие запястья, звонкий голос. У таких мужчин обычно бывают холодные шершавые ладони. Она пила вино, он – воду. Он шутил, вспоминал как она впервые пришла к нему в офис, она хохотала.
Я невольно подслушивала и думала: какие счастливые! 13 лет вместе и так рады друг другу, открытые жесты, никаких поджатых губ.
За десертом они стали гадать, где окажутся через год, через 3, через 5. И вдруг он сказал:
– Лет через 20 я куплю красные штаны, стану гомосексуалистом и заведу, наконец, симпатичного мальчика. С мужчинами легче, чем с женщинами. Особенно, когда у тебя ПМС.
Я уронила вилку. Вокруг нас троих зависла тишина. Люди ели, стучали приборами о край тарелки, болтали по-английски и по-французски, шутили, обсуждали Трампа.
Я сделала вид, что читаю смс. Я чувствовала, что блондинка перестала дышать. Он ждал. Раз, два, три, четыре:
– Я пошутил! Ты поверила? Это же шутка.
Я чувствовала, как по щекам блондинки потекли слезы. Липкая тяжелая маета разливалась над их столом, обволакивала колени, я не могла проглотить кусок утки и перекатывала его языком во рту. Боялась – попытаюсь проглотить, подавлюсь и умру от удушья. Тошно.
– Я сама куплю тебе красные штаны. Спасибо, что предупредил, дорогой, сейчас. Через 20 лет я стану такой старой, что вряд ли буду кому-то нужна, а сейчас – еще можно.
Я едва узнала ее голос. Он будто постарел на те самые 20 лет, я чувствовала будто рядом сидит старуха, брошенная, обманутая. Что горе ее безмерно.
Когда мужчина уходит к женщине, можно успокаивать себя тем, что она толще, глупее, старше или, напротив, – юная дурочка. Когда муж уходит к мужчине, у тебя будто выбивают почву из-под ног. Тебе нечем крыть, нечем мериться. Можно ли обесценить женщину больше, чем предпочтя ей мужчину? Не знаю, но это должно быть очень больно.
Блондинка стала нападать-защищаться от боли:
– С мальчиком проще, говоришь? Откуда ты это знаешь? У тебя уже есть мальчик? Так давай заниматься сексом втроем. Это звучит возбуждающе.
Он резко отодвинул стол, сел нога на ногу боком на стуле.
Я испуганно смотрела на них и думала, зачем он ей сказал? Что происходит? Что на самом деле между ними происходит?
Они молча допили кофе. Расплатились, он помог ей надеть пальто, пропустил впереди себя к двери.
– Зачем ты это сделал? – Спросила блондинка, сделав первый шаг к двери. – Зачем ты мне это сказал?
Двери захлопнулись, они шли вдоль припаркованных машин. Он положил руку ей на плечо, поцеловал в копну волос, она качнула бедром, толкнула игриво, обняла его левой рукой.
На светофоре они уже целовались. Так, что дважды пропустили зеленый.
